Но, как оказалось, Филу есть, чем ещё меня удивить.

– Так даже лучше, – наконец, изрёк он, всё это время обдумывая услышанное. – Скажем всем, что ребёнок от меня. Папа будет счастлив, что у него появится ещё один наследник.

Похоже, Драгунский и впрямь испытывал острую необходимость в том, чтобы жениться, раз шёл на настолько крайние меры. Но мне пора было заканчивать весь этот цирк – я же сразу решила, что отказ будет более чем категоричным. Так почему же до сих пор не только не завершила беседу, но и обсуждаю какие-то нюансы, причём весьма значимые?

– Фил, всё… Мне кажется, это уже слишком далеко зашло, – прикрыв глаза, покачала я головой. – Давай заканчивать этот… фарс.

Посмотрев на Драгунского, я убедилась в том, что чувствовала кожей – босс смотрел на меня пристально, прожигая взглядом.

– Фарсом ты называешь моё честное предложение, или ту семейную жизнь, которая у вас была с Мечниковым?

Он бил по больному, и это было ощутимо. В памяти тут же загорелись огненными буквами слова мужа, которые я случайно услышала: «Мне не хочется думать о других бабах». Новое осознание, что я для Никиты даже не друг, который был рядом не один год, а всего лишь «одна из», ударило по нервам.

– Я возмутилась от того, что ты посчитал, будто Лиза Мечникова годится лишь для фиктивных отношений. Вот наше обсуждение и зашло туда, куда ему не стоило заходить, – проговорила, поднимаясь из-за столика.

Захотелось просто взять и погрузиться в миллион дел, которые сегодня ждали меня, и которые я брошусь решать с огромным рвением.

– Елизавета, – проговорил тихо Драгунский, гдядя на меня снизу-вверх. – Не говори «нет». Подумай. Что ты станешь делать дальше, если не хочешь, чтобы Никита узнал про ребёнка? Уволишься? Сбежишь? Станешь скрываться?

Он говорил о тех вещах, о которых я сама думала лишь вскользь, но они примерно так и звучали: сбежать, скрыться, никогда больше не показываться на глаза Никите.

– Если не захочешь, чтобы Мечников сопоставил сроки, тебе нужно будет убедить его в том, что долго по вашей семейной жизни ты не горевала, и тут же нашла себе другого. Так почему бы этим самым другим не стать мне?

В том, что Фил обладал талантом умело вести такие разговоры, я не сомневалась. Но ещё ни разу до сего момента эти умения не были направлены на меня.

– Филипп, спасибо за предложение, оно мне очень льстит, – соврала я, – но у меня куча дел.

Договорив, я быстро, будто опасалась, что Драгунский может за мной погнаться, ретировалась из кафе. И за последующие часы сделала всё, чтобы мы с Филом больше не пересекались. Хотя я и сомневалась в том, что в обозримом будущем Драгунский снова поднимет данную тему. Он умел быть настойчивым, но в то же время тонко чувствовал, когда стоит отступить.

Сейчас был именно второй вариант.

Перед разговором с мужем я волновалась так, словно у нас с ним было первое свидание, а я снова превратилась в юную невинную девицу, которая не знала даже азов общения с противоположным полом.

Никита приехал вовремя, я даже не успела начать изводиться от очередной порции переживаний на тему того, что Мечников может снова сделать выбор в пользу Надин.

– Привет, – поздоровался он, заходя в спальню, где я отдыхала после рабочего дня.

Обычно тут же бросалась встречать Ника, накрывать ужин, а потом мы садились и обсуждали за вкусной едой как у кого прошёл день, но сейчас и впредь это станет совершенно неуместным.

– Привет, – ответила я, откладывая старый журнал, по страницам которого скользила невидящим взглядом.

Поднялась с кровати, ощущая на себе взгляд мужа с нотками вины.

– Как дела? – спросил он участливо.

– В порядке, – соврала в ответ.

Фиктивный брак, как он есть. И таким, наверное, и должен был быть с самого начала, чтобы сейчас мне не было настолько больно.

– Хорошо, – ответил Никита и стал переодеваться.

Я очень старалась сдержаться и не задать следующий вопрос, но у меня это вышло откровенно плохо. Когда Мечников остался в домашних спортивных штанах, я выпалила:

– Сегодня останешься дома?

Ник кивнул.

– Да. Я надеюсь, что мы просто спокойно поговорим и всё решим. Сгоняю в душ и вернусь, – уведомил он меня.

Муж ушёл, а меня охватила уверенность в том, что сегодня у нас всё и закончится. Сейчас Мечников просто вернётся, сядет на край постели и проговорит что-то вроде: «Я всё обдумал, нам действительно лучше развестись и перестать играть в семью». И это было совершенно закономерно и правильно, только почему же так страшно становилось от одной мысли, что больше ничего не будет?

Когда же Никита вернулся, я решила начать беседу первой.

– Сегодня невольно стала свидетельницей занимательного разговора. Между тобой и Филом. Он не знал, что я слушаю… Да и закончил ваше обсуждение Надин и других баб быстро, но мне было достаточно того, что ты ему сказал.

Мечников замер, его глаза потемнели, и он подался ко мне.

– Лиз… Я имел в виду вовсе не это, – по-видимому, сразу поняв, о чём речь, заверил меня Ник. – Ты всегда останешься для меня очень важным человеком. И отношение моё к тебе не поменяется. У тебя своё место в моём сердце, его никто никогда не займёт.

Он подошёл, взял мои руки в свои горячие ладони, и снова всё будто бы стало так, как раньше. Однако прозвучали из его уст вовсе не убеждения в том, что Надя позади и он понял, насколько ошибся, когда с ней связался. Тихо, но уверенно, муж добавил:

– Я принял решение – честнее по отношению к тебе будет, если мы разведёмся. Я хочу быть с Надей, и это совершенно серьёзно.

Как бы я ни была уверена в том, что это случится, слова Мечникова не принесли ничего кроме ощущения, что мне между лопаток загнали клинок и теперь проворачивают и проворачивают по кругу. Несмотря на то, что мне было безумно больно и казалось, что сделать следующий вдох я уже не смогу, ответить Никите удалось абсолютно спокойным голосом:

– Хорошо. Я тебя поняла.

– Лиз…

Муж попытался задержать мои руки в своих, но я их высвободила и, отойдя, распахнула шкаф, после чего вытащила из него самый большой чемодан.

– Лиза, не надо! – взревел Мечников и бросился ко мне.

Мы вцепились в несчастный баул, каждый со своей стороны.

– Что значит, не надо? – заорала я на Никиту.

Черты его лица исказило такое выражение, в котором сквозили даже нотки обиды. Будто бы Мечникова в какой-то мере оскорбило моё желание прямо сейчас собрать вещи и уехать из нашего дома. Но чего он ждал? Что мы разведемся и останемся жить в общей квартире? Или определим график пользования жильём?

– То и значит! – рявкнул Мечников, потянув чемодан на себя.

Пластик под его пальцами жалобно треснул, что вывело меня из себя – это была моя покупка и она обошлась мне довольно дорого. Как и нервы, которые я тратила на Никиту сейчас.

– Тебе не нужно никуда отсюда уезжать! Я – мужчина. Я уеду. Заберу самое необходимое и мы с Надей будем снимать квартиру.

Мне всё же удалось отвоевать чемодан – я дождалась момента, когда Мечников ослабит хватку, и вырвала его из рук мужа.

– А потом твоя Надин сообразит, что здесь жить вам гораздо удобнее, подговорит тебя и ты меня попрёшь из собственного дома? – хмыкнула в ответ.

С губ Ника сорвался приглушённый рык. Он закатил глаза и воздел руки к небесам.

– Лиза, я понимаю, что ты очень расстроена. Я правда, это понимаю. У нас с тобой была ровная спокойная жизнь. Я ощущаю себя виноватым в том, что её разрушил, хотя не считаю, что был в чём-то с тобой нечестен. Но ты всё очень сильно гипертрофируешь, правда. Тебе не нужно никуда съезжать. Мы с Надин никуда тебя не выгоним. Я не знаю, смогу ли быть с любимой женщиной до конца своих дней, но очень хочу попробовать с ней построить крепкие отношения. Она изменилась… Она уже не вертит хвостом, постоянно нежничает, смотрит на меня, как на бога…

– Хватит!

Выкрикнув это слово, я огромным усилием воли удержала себя от того, чтобы не броситься к Мечникову и не начать молотить его кулаками. Какой он жестокий и невозможный! Неужели он действительно считает на голубом глазу, что я в силах слушать, насколько хорошо ему с Надин? Может, вообще сейчас начнёт рассказывать о том, как они с ней занимаются сексом и в каких позах он её трахает?